— После главной роли в пьесе «Фрекен Жюли» вы опять со Стриндбергом — в дюрренматтовской вариации на темы «Пляски смерти». Случайное совпадение? 

 — Книжка Михаила Козакова в серии «Мой ХХ век» начинается с цитаты Александра Блока: «То, что хочет человек, непременно сбудется, а если не сбудется, то и желания не было, а если сбудется не то, разочарование только кажущееся — сбылось именно то». То есть, если человек чего-то жаждет всем своим существом, это непременно исполнится. Мне, например, очень везло с серьезными режиссерами: Гарий Черняховский, Петр Фоменко, Роман Виктюк, Владимир Мирзоев. Спектакли «Хлестаков» и «Пиковая дама» поставили меня на пьедестал характерной актрисы. Критики спели мне «Песню о Гайавате», а мне безумно захотелось говорить человеческим голосом. В ролях последнего периода присутствовал явный элемент глумления. Самоирония стала разрушительной прежде всего для меня. «Фрекен Жюли» Стриндберга с превосходными партнерами — Владимиром Симоновым и Марией Ароновой — вывела меня в совершенно иное пространство. 
А когда позвонил Михал Михалыч Козаков и предложил проект «Играем Стриндберга» — я мягко перешла в другое пространство, где тоже — страстные отношения мужчин и женщин, где любовь и психология. 

 — И как впервые работалось в антрепризе? 

 — В своей «Русской антрепризе» Козаков заработал право ставить серьезные спектакли. Он начинал с комедий Куарда, а теперь делает то, что хочет. Когда Гафт узнал, что мы работаем с Козаковым, он среагировал: «Как ты можешь с ним репетировать, он же сумасшедший». На что Козаков, которому я рассказала о встрече с Гафтом, немедленно парировал: «Еще бы, этот сумасшедший тебе расскажет». Они обожают друг друга, оба великолепны, только один — это Кларк Гейбл, а другой — Бастер Китон. 
Гафт, кстати, тоже начинал репетировать в этом спектакле. Сейчас мои партнеры по «Блюзу» — артисты Владимир Стеклов и Александр Гордон и джазовый квартет Игоря Бутмана. Бутман — замечательный человек и величайший музыкант. На репетиции он и его саксофон — отдушина, а во время спектакля — душа. 

 — А что у вас в родном Вахтанговском? 

 — Я очень люблю этот театр. Это мой дом. Но о чем можно договориться с людьми, которые сегодня снимают «Фрекен Жюли», мотивируя это тем, что драматургия Стриндберга зрителя не привлекает, а завтра вывешивают распределение ролей на «Земляничную поляну» Бергмана? Я никогда ничего не просила и не оспаривала в родном театре и не собираюсь изменять этой тактике. Я обязана этим стенам своими профессиональными успехами, благодарна Михаилу Александровичу Ульянову за покровительство, но сейчас, наверное, такой момент, что я не нужна Театру Вахтангова. Тем более, у меня есть выбор. 

 — В том числе и кино? Ведь за последние месяцы у вас прошло несколько премьер. 

 — Да, это «Мужской характер», «Чек» и последняя часть сериала про Каменскую «Не мешайте палачу», где мне посчастливилось сыграть вместе с Валерием Приемыховым. 

 — А сами вы Маринину читаете? И, кстати, как относитесь к безумной популярности романов Акунина? 

 — Серия о Каменской кажется мне хорошей детективной литературой. В этом смысле сценарии были слабее романов-первоисточников. Маринина и сама интересная женщина, мы пообщались на съемках. Что же касается Акунина, я от него просто в восторге. Сама фигура Фандорина — новый тип романтического, положительного героя. Сама же я мечтаю сыграть Иглу — героиню романа «Статский советник», дворянку-террористку. 

 — То есть вы не сомневаетесь, что Акунина необходимо экранизировать? 

 — Безусловно. Не помешало бы заодно вспомнить отечественную историю и освежить в памяти хронологию событий. 

 — Кто же должен играть Фандорина? 

 — Думаю, Олег Меньшиков.