Юлия РУТБЕРГ — Я совершенно не сомневаюсь в том, что Олег Павлович Табаков — истинный виртуоз, и то, что мне довелось слышать на записи, — потому что мы далеко не всегда совпадали — это было так интересно! Большой великий артист стоит у микрофона и голосом воздействует на наши уши. Но ведь никто не видит, как это происходит, что при этом кто-то машет ручкой, как-то переминается на ногах? У каждого такие странные выразительные средства перед микрофоном, потому что актер не может не пропускать это через себя. 

Юлия РУТБЕРГ — Я же пишу там все женские роли! И в какой-то момент наступил для меня ужас, потому что я должна была разговаривать сама с собой тремя голосами. То есть три женщины разговаривали друг с другом.

Юлия РУТБЕРГ — Была какая-то оговорка у Максима Суханова, после которой мы не могли писать 10 минут. Раскол был у Олега Павловича. Была еще одна удивительная деталь. Когда Максим очень устал, у него вдруг начал появляться абсолютно бабелевский еврейский акцент. Было очень смешно, потому что Булгаков стал плавно перетекать в «Одесские рассказы» Бабеля. 

Юлия РУТБЕРГ — Мне не просто близок Булгаков: у меня с Булгаковым мой «Театральный роман» начался со второго курса. На втором курсе в пьесе «Зойкина квартира», который потом стал нашим знаменитым дипломным спектаклем, я начала с того, что сыграла китайца Ган-Дза-Лина — мужскую роль?

Юлия РУТБЕРГ — Булгаков приходил читать все свои произведения во МХАТ в бабочке и в смокинге, а Всеволод Вишневский приходил в кожанке и клал пистолет. Вот, пожалуйста — два писателя, два, в общем, достаточно значимых человека для одной эпохи. Мне кажется, что для меня Булгаков неразделен, потому что если мы вспомним «Роковые яйца», то в этом есть такое предупреждение нашей стране, такое философское осмысление того, в чем мы живем, в какой стране. «Багровый остров» — тоже… У него в «Мастере и Маргарите» и в «Театральном романе» два принципиально разных направления, но и в том, и в другом ему удалось достичь каких-то невероятных философских высот. 

Юлия РУТБЕРГ — Сейчас, к сожалению, шоу-бизнес и золотой телец очень во многом стали вползать на территорию государственных театров, сейчас все покупается и продается. Сейчас самое главное не спектакли, которые репетируются в театрах, а аренда, где найти спонсоров, чем платить за декорации и так далее. Тем не менее, мне очень больно говорить на эту тему, потому что на самом деле я была воспитана и застала тот русский театр, который был велик, могуч и словом, и драматургией, и рулевым — это я имею в виду режиссеров, потому что я репетировала и с Фоменко, и с Виктюком, и с Черняховским, и с Кацем, и с Жолдаком, и с Мирзоевым — мне ведомы философские миры этих людей. Сегодня театр очень во многом напоминает кафе или фаст-фуд, потому что артистов пытаются превратить в официантов, которые обслуживают публику, и публика бывает очень недовольна, если ее перманентно не смешат.