Накануне 85-летия со дня рождения актера, мастера пантомимы Ильи Рутберга «Театрал» побеседовал с его дочерью актрисой Театра им. Вахтангова Юлией Рутберг.

- Юлия, говорят в день 85-летия Ильи Григорьевича вы открываете памятник на его могиле. Каким он будет?

- Памятник работы известного скульптора Константина Константинова – скульптура Дон Кихота, который стоит, сняв шляпу. Это и его ученики, и его друзья, и его близкие и родные, как всю жизнь снимали перед ним шляпу, так и после его ухода замерли в этой позе - с благодарностью, уважением и пиететом к тому, как прожил человек свою жизнь, какие ценности он нес в себе и передавал своим ученикам, что он исповедовал в этой жизни. 

Папа действительно был абсолютным бессребреником, для него не сумма прописью была важна, а смысл и идея.  Для шестидесятников вообще было главным, что человек идет за идеей. Так создавались студенческие театры, так создавалась знаменитая студия «Наш дом», так собирались люди, те потрясающие артисты, которые сегодня являются первопроходцами! Это было какое-то удивительное проявление свободы.
 

- Какова судьба педагогического наследия вашего отца?

- Как только папы не стало, единственная в мире кафедра пантомимы, которую папа создал, была закрыта. И тогда я приняла решение, эту ситуацию каким-то образом исправить, но не знала, как. А вскоре меня пригласили в Тюмень папины выпускники, они к тому моменту уже открыли там свой театр пантомимы и создали фестиваль, который потом стал международным. Поначалу это был всероссийский фестиваль «Театральная революция», куда приезжали коллективы из разных городов страны, и главное, что там была вся театральная молодежь Тюмени и Сургута. Папа был председателем жюри этого фестиваля.

В год пятилетия фестиваля меня пригласили стать членом жюри. И мы очень много говорили о том, что надо возродить преподавание по методике моего отца. Когда я вернулась, то Михаил Чумаченко, который преподает в ГИТИСе, предложил рассказать о нашей идее Геннадию Григорьевичу Дадамяну. Составила методичку с объяснением, что это за курс и для чего он нужен, предложила педагогов, темы и т.д. Я объяснила, что это должно быть, как было у папы, режиссеры пантомимы и пластического театра, и это должно быть вторым высшим образованием. Когда все это прочел Геннадий Григорьевич, то он предложил попробовать у него. Я была чрезвычайно рада, потому что в его Школе такого прецедента не было, у него, в основном обучались менеджеры, директора. К тому моменту они уже выпускали завпостов, вели переговоры с режиссерами, и вот рискнули расшимить спектр. Так мы набрали первый курс. Собрались все лучшие педагоги, которые преподавали у папы на кафедре, и несколько его выпускников. Плюс, необыкновенный человек Сергей Лобанков, который работал с Гедрюсом Мацкявичюсом, занимается именно пластикой, движением тела.  Режиссуру пантомимы у нас преподает удивительная Надежда Соколова, она же ведет драматургию. Пластику и клоунаду – чудесный Максим Дорофеев.  Музыку в театре, в том числе, и в пантомиме, преподает тонкий Николай Федорович Бабич, режиссуру – два практикующих режиссер театра имени Вахтангова Михаил Цитриняк и главный режиссер театра кукол Образцова Борис Константинов.

​

- Кроме книг и рукописей вашего отца, сохранились ли видеоматериалы?

- У нас огромный архив, просто невероятный! Ребята из Тюмени очень много сделали, за что им низкий поклон. Все, что было на кассетах, а их было около 300 штук, - они чемоданами отвозили в Тюмень, а мне привозили уже на дисках. Мы оцифровали все, что касается папиного видеоархива и планируем создать сайт, где все это будет доступно для изучения. А архив, который в папках, в книгах и в компьютере – это просто что-то немыслимое по объему! До всего сразу руки не могут дойти. Но летом мы, наверное, уже начнем все систематизировать и раскладывать по темам и периодам.

Но главное, что сегодня происходит не только систематизация и сохранение, но и возрождение его педагогической школы. Нам это удалось, благодаря Геннадию Дадамяну и Ольге Лобозиной, которая занимается всей организацией процесса, и директору Олегу Лобозину. А я, как художественный руководитель курса, отвечаю за все это в целом, и преподаю актерское мастерство.

Очень рада, что к 17 мая, когда папе исполнилось бы 85 лет, мы приходим с таким результатом – ничего из созданного им не умерло, не растворилось. Его ученики и я – мы поймали эту колесницу и держим уздечки! Открылись еще театры, тюменский театр существует и вовсю ездит как по России, так и за границу. В этом году в Казани папиным учеником Сашей Фельдманом и его ребятами был построен театр «Сдвиг», и они на фестивале в Тюмени взяли Гран-при, «Лучший режиссер» и «Лучший спектакль».  Отовсюду весточки приходят: из Сургута, из Санкт-Петербурга, в Москве работает Максим Дорофеев и его замечательный театр «Мир лиц».

Для меня очень важно, что ничего не остановилось, и именно об этом стоит говорить. Мне не хочется сегодня говорить о том, каким мой папа был замечательным человеком, потому что неизбежно пришлось бы говорить слово «был»… Мне хочется говорить о том, что -  есть! А это две принципиально разные точки зрения на человеческую жизнь, особенно на жизнь художника, творца, педагога, на творческую личность. И если с уходом человека, дело его жизни не прерывается, прорастает в ком-то другом, если творец успевает разбросать семена, из которых потом вырастают сады, замечательные сады учеников и последователей, то это самое важное!