16 марта во Франции в прокат выходит фильм «Находка» — дебютная режиссерская работа Виктора Демента по одноименной повести 1965 года Владимира Тендрякова. Народный артист России Алексей Гуськов, исполнивший в нем главную роль, в интервью RFI рассказал, чем «Находка» полюбилась французским зрителям, а также о своих «двух жизнях» в России и Европе, о членстве в «Единой России» и о работе с Фредериком Бегбедером.

​

RFI: Вы приехали на несколько дней в Париж, чтобы представить фильм «Находка». И начнем мы, наверное, с этой темы — Парижа. У вас к Парижу особое отношение.

​

Алексей Гуськов: Любовь.

​

В прошлом году в Париже произошли страшные события — теракты. Для вас Париж остается городом мечты, каким он представлен, например, в фильме «Концерт», несмотря на эти страшные события? Какие у вас сейчас впечатления от Парижа?

​

По-прежнему самые теплые, самые удивительные. Париж и парижане — это то, что ты любишь в жизни. Это сигаретка с кофе. Это булочка по утрам. Это потрясающий круассан, который делают только в Париже и нигде больше. Это легкость, улыбка, радость.

​

Я на прошедшем фестивале в Онфлере, сразу после событий (терактов в Париже 13 ноября — RFI) выразил огромное чувство соболезнования. Когда это все случилось, в России огромное количество людей, которые бывали в Париже или не бывали, (соболезновали — RFI). Ведь это русское выражение — «увидеть Париж и умереть». Я выразил соболезнования, сказав, что мы действительно переживали, волновались, звонили всем своим знакомым — кто как, выражали чувство соболезнования незнакомым людям. Так что Париж — это любовь.

​

В марте во Франции в прокат выходит фильм «Находка». В Онфлере он получил приз зрительских симпатий.

​

Я стал ценить с годами эти призы гораздо больше, чем другие «побрякушки» от жюри, от коллег. Потому что зритель голосует сердцем. Зритель голосует своим билетиком. И там, как говорят, гамбургский счет.

​

Очень радует, что этот фильм, основанный на повести Тендрякова, полюбила французская публика. К слову, книга переведена на французский язык, она издавалась издательством Gallimard, я ее нашел и оставил себе как petit cadeau (сувенир).

​

Когда я разговаривал с французской прессой, (понял — RFI), что они точно понимают то, что мы хотели сказать. Мы хотели сказать о том, что эта эмоциональна тупость, которая пришла в нашу жизнь, связанная со средствами коммуникации, с интернетом, — это объективная ситуация. Если какое-то событие происходило много лет назад, доводилось о количестве жертв, разрушений, это гораздо «личностней» воспринималось, чем сейчас. А сейчас это немного как компьютерная игра. Подача информации достаточно агрессивная. Включишь новости — и кроме политических «радостей» — кто выиграл праймериз и какие прошли съезды — появляется перевернутые автобусы, упавшие самолеты. И персонифицированное отношение, понимание, что каждая человеческая жизнь уникальна, уходит. Это примета времени, и она работает повсюду.

​

А почему я так радостно и тепло отношусь к этой роли — потому что очень редко бывают актерские предложения, когда героя в первую очередь волнуют вопросы бытия, а не быта. Сейчас кино в основном направлено на интертеймент, развлечение. И это понятно. Но классика остается классикой. Рассказ Тендрякова — это удивительный притчевый рассказ. Это даже путешествие души к самой себе.

​

Именно поэтому фильм универсален. На фестивале в Онфлере публика очень живо реагировала, некоторые люди уходили с мокрыми глазами. Секрет в том, что это притча, что сюжет библейский, об общечеловеческих ценностях.

​

Вы абсолютно правы.

​

Фильм, конечно, и о прощении. Как вам кажется, идея прощения актуальна в современном мире? Когда есть конфликты, неприязнь, ощущение агрессии в обществе?

​

Я очень люблю собак. Собаки лают и нападают на незнакомое. А если это ей знакомо, она ведет себя достаточно спокойно. Это все идет от нежелания увидеть. У Левитанского написаны замечательные стихи: «Всего и надо, что вглядеться, — боже мой, всего и дела, что внимательно вглядеться, — и не уйдешь, и никуда уже не деться от этих глаз, от их внезапной глубины».

​

Понять другую культуру — это значит принять и сосуществовать. Потому что все мы люди о головах, о двух ногах и о двух руках. Другое дело, что это все обернуто в разные исторические религиозные верования. Хотя все говорят, что бог един. Ну, а дальше, что строится своими руками — некие политические реалии, основанные на экономике. Это сложный глубокий вопрос, куда не хочется забираться.

​

Удивительно, но фильм «Находка» — это дебют для Виктора Демента. Когда вам предложили главную роль, вы сразу согласились? И насколько комфортно вам было работать с Виктором Дементом?

​

Они все меня очень боялись. Там очень молодая компания. Мне уже потом по секрету рассказали, потому что я приехал в офис на «Мосфильм», а реально у них офис где-то на окраине Москвы, в районе Бибирево. Это связано с экономикой: в центре дорого платить за аренду. И они специально для встречи со мной на один день сняли эту комнату. Я туда, честно говоря, не зашел. Сказал: «А что мы тут будем сидеть, пойдемте лучше посидим и поговорим в кафе».

​

Но Виктор был до такой степени готов к этой работе… Все актеры очень сильные. Мою жену играет Надежда Маркина. Все во Франции знают фильм «Елена» и очень его любят. Это уникальная российская актриса, уникального мощнейшего дарования. Дав нам просуществовать, освоиться в сцене, (Виктор Демент — RFI) очень аккуратно каждый раз подводил нас к тому, что он хочет.

​

Вероятно, это связано с тем, что у него кроме вгиковского образования, еще есть актерское ГИТИСа, и до «Находки» Витя написал огромное количество сценариев. Поэтому законы драмы он знает изнутри. А очень комфортная работа с актерами, вероятно, потому что он сам актер в прошлом.

​

«Находку» сравнивают с фильмом «Выживший».

​

Да, в российских соцсетях.

​

На ваш взгляд, такое сравнение правомерно?

​

Сюжеты же со времен древних греков все повторяются. Что там путешествие, и герой (сталкивается — RFI) с невозможными условиями для человеческой жизни, что у нас почти две трети картины занимает это путешествие. Предпочтение «Находке» отдают, я думаю, не только из-за чувства патриотизма, потому что это российский фильм, но объясняют главной мотивацией героя. Главная мотивация в «Выжившем» — это месть. Там погибает сын, почти на грани смерти стоит герой Ди Каприо.

​

У нас герой понимает, что он не выйдет с этим ребенком. Стоит вопрос: брать этого ребенка с собой или не брать? Съесть последний кусок хлеба или дать ребенку? Если дать, но не хватить сил дойти. Там тоже очень жесткие условия. Но у нас мотивация состоит в том, что человек ищет продолжения жизни, а не ее финал. Им движет не желание мстить, а найти ответ на вопрос: почему так? Почему результат этого периода отрицательный, а не положительный?

​

В этом году «Находка» — пока единственный российский фильм, который анонсирован во Франции. На ваш взгляд, в чем здесь корень зла? Ведь есть очень сильные российские фильмы. Даже взять те, которые были в Онфлере. Например, «Брат Дэян» Бакура Бакурадзе.

​

Замечательный фильм. Я был членом жюри Выборгского фестиваля. Отстаивал главный приз для этой картины. И отстаивать было нечего. Со мной члены жюри были солидарны.

​

Но почему российское кино не доходит до французского и шире — европейского — зрителя?

​

Французский кинематограф второй по индустрии в мире. Я слышал, что в год во Франции выходит около шестисот фильмов. Считайте, по два фильма в неделю. Есть американский кинематограф, где работает закон евро или доллара. И это логично, потому что это интертеймент, построенный по совершенно упрощенным схемам, но доступным до такой степени, что зритель за него голосует своими деньгами.

​

Кроме экономической ситуации, я думаю, что тут еще вопрос ментальности. Не всякий продукт всем интересен. И он под это не затачивается. При всей любви к французскому кинематографу в России выходит очень немного французских фильмов. Они попадают в некий индепендент-прокат. Слава богу, благодаря СМИ, интернету, ты можешь заплатить небольшую сумму денег и скачать себе любую картину и посмотреть ее. В России сейчас принят закон о пиратстве. Идут суды по сайтам. Огромное количество пиратских сайтов, которые раньше работали легко, закрываются.

​

Складывается впечатление, что у вас два образа. Те фильмы, по которым вас зрители знают в России, и те, по каким вас знают в Европе. В России вас знают по роли мусорщика, по ролям в сериалах про бандитов и ментов.

​

Все играл, под всем подписываюсь.

​

А в Европе вас знают скорее по таким фильмам как «Концерт», или «Отец», или сейчас «Находка». Не знаю, правда это или нет. Если да, как вы к этому относитесь?

​

Это так и есть. У меня есть две жизни, которые, к сожалению, никак не пересекаются. Потому что при двух миллионах четырехсот тысячах зрителях «Концерта» в кинотеатрах во Франции, в России был абсолютно технический кинопрокат. Потом фильм сразу шел на телевизионные каналы. Да, он показывался с большим рейтингом раза два-три и все. Широкой популярности у него не было.

​

Печаль мою составляет, например, «Святой человек», итальянский фильм к канонизации папы Войтылы, который в России так и не показан. Я не считаю это ни хорошим, ни плохим. Когда я работаю на Западе, рассуждая с коллегами об аудитории, я всегда спрашиваю немецкого или французского актера, какая его аудитория. Они называют цифры в 40 или 70 миллионов (плюс Канада и что-то еще). Я говорю, что у меня зрителей 250 миллионов, включая Россию и страны, куда вещает наше телевидение. Так что все в этой жизни относительно.

​

Не могу не затронуть такую тему как отношения художника и власти.

​

Затрагивайте.

​

Тем более, что на днях вы вошли в генеральный совет партии «Единая Россия». Насколько я знаю, у вас довольно сложные отношения с «Единой Россией». Вы входили в партию и выходили. А сейчас заняли такой высокий пост. Зачем вам это?

​

Да зачем все нам? Это очень широкий философский вопрос. Со времен Цицерона (известно — RFI), сейчас попытаюсь сказать дословно: «Знай законы и устройство государственного правления в том месте, где ты живешь. Делай так, чтобы эти законы работали на тебя, и государственная машина крутилась в твоих интересах. В противном случае она тебя просто перемелет и выбросит.

​

Сколько веков назад это написано, и я думаю, что это справедливо и работает.

​

Я прежде всего художник, артист драматического театра и кино. Но если у меня, с годами получившего все звания народного артиста, лауреата государственной премии, есть какая-то возможность повлиять на те процессы, которые я понимаю и в которых я участвую, для меня это просто жизнь. Я говорю о кинопроизводстве. Я попытаюсь максимально приложить свои усилия, чтобы эта государственная машина стала работать в моих интересах.

​

В пример приведу акт, который был опубликован в декабре министерством финансов. Это казначейское сопровождение государственных договоров. Все российское кино на 70% дотационное. И я понимаю, когда речь идет о принципе социализма — учет и контроль — в отношении огромных фондов, где летают миллиарды. При условиях кризиса учет и контроль объективно необходим. Везде идут сокращения, не только в России. Как я знаю, у моих коллег во Франции, Италии, Германии тоже.

​

Этот акт приводит к тому, что на средней постановочной картине две-две с половиной тысячи субподрядов. Выполнить это просто невозможно. Казначейское сопровождение будет гораздо дороже тому же государству. Поэтому должна быть какая-то поправочка «прим." с облегчением или с какой-то другой формой проведения.

​

Безусловно, имея эти рычаги и возможности, собрав все объяснительные подписи от гильдии продюсеров, от Фонда кино и так далее, ваш покорный слуга просто впрямую принес это в правительство. Это плохо или хорошо? 17 числа будет обсуждение. И я уверен, что обсуждение будет разумное и грамотное.

​

Мое участие (в партии «Единая Россия» — RFI) связано только с теми рамками, в чем я понимаю и где я могу воздействовать. Изначально договоренность такая, потому что всегда тебя спрашивают о самоотводе или о чем-то другом. Если ты прямо и внятно оговариваешь свои функции, то все в принципе в порядке. Я занимаюсь только тем, чем занимаюсь в театре или в кино.

​

Про работу с французами. Был фильм «Концерт», который известен во Франции и не только.

​

Жаль, что мало. Потому что я люблю французский кинематограф. Я люблю французскую группу — каждую по-разному. Прошлым летом я умудрился сняться сразу в двух французских фильмах. По комиксу «Полина». Говорят, что этот комикс достаточно известен. Анжелен Прельжокаж и его жена Валери Мюлле снимали этот фильм дуэтом. Я там играю Бажинского — первого учителя этой известной балерины. Уже к середине появляется Жюльет Бинош. Я могу говорить, что снимался с величайшей актрисой Франции нашего времени. Но жалко, что я с ней не пересекался. Это будет такая наша публичная тайна.

​

Второй фильм, которого я действительно жду с нетерпением, потому что мне была предложена необыкновенная система координат, — это фильм Фредерика Бегбедера. Я приехал безусловно отказаться. Но попал под удивительное обаяние личности, ума и всего прочего. Я с ним начал говорить от сатиры Вольтера, перепрыгнули к Гоголю и дальше он меня доканал Салтыковым-Щедриным, чего я не часто слышу даже от своих российских коллег. В сотрудничестве я попросил его что-то дописать, что-то изменить, что-то сделать. Буквально за полтора дня я получил это изменение. Именно жанр сатиры, даже не комедии, который так редок в нашей профессии, меня тронул. А съемки были совершенно сумасшедшие, как и сам мсье Бегбедер.

​

Это фильм «Идеаль».

​

Фильм «L’Idéal». Жду его. В июне 2016 года уже объявлен его выход в широкий прокат. Буквально послезавтра я поеду на озвучивание.