О ГАСТРОЛЯХ ПО ФРАНЦИИ И ГЕРМАНИИ (ноябрь-декабрь 2004 года)

Прилетели мы в Вупперталь, а оттуда уже отправились на два концерта в Париж. Первый концерт представлял собой частную польскую вечеринку в пригороде. Человек на 70. Вёз нас Миша Кинер и заблудился. Уже часов семь вечера, темно, названия улиц и номера домов видны плохо. Миша видит, каких-то людей, садящихся в машину, спрашивает по-французски: «Как проехать туда-то?» «А кто вам там нужен?» Миша отвечает. «Так вы приехали в совсем другое место! — сразу переходят они на польский, — Сейчас мы вас отвезём». Садятся в машину и едут впереди нас. Через десять минут мы на месте... Маленький город этот Париж. Ну, надо же заехать чёрте куда и, чтобы первый же человек, у которого спрашиваешь дорогу, оказался знакомым хозяйки дома, в который ты направляешься.

Для концерта мы специально подготовили песню Булата Окуджавы «Пани, панове». Причём все припевы, кроме одного, пели по-польски. Дошли до припева, а они, как грянут вместе с нами! 70 эмигрантов! У Цитриняка ком в горле — петь не может. Ну, ничего — успокоился, допел без приключений.

Следующий концерт — зальный. Публика смешанная — половина русских, половина французов... В предыдущие наши парижские гастроли, когда мы были умнее, сообразительнее, в общем моложе и ещё не впали в маразм, мы готовили листочки с краткими переводами песен, другими словами с аннотациями. А тут — братьям Кинерам пришлось переводить. Получилось живенько, но медленно. Вывод: надо лучше готовиться к концертам!

На следующий день рванули обратно в Вупперталь. На немецких автобанах если ограничений скорости нет, то можешь ехать хоть 260 км. в час. Идешь, к примеру, по правой полосе со скоростью 160, а тут тебя по левой, как стоячего обгоняет, какой-нибудь мотоциклист, не говоря уже о «Поршах» и «Мерсах». Вот откуда Шумахеры-то берутся! А во Франции? Только разгонишься — бац — платная дорога! А денег жалко! Остановила полиция. Полицейский спросил не везём ли мы, что-нибудь из Бельгии. Кинер сидел с таким видом будто везёт. Второй вопрос: «Что слушаете?» Проявление вежливости. «Мищуков!» Отпустили мгновенно. Попали в пробку, двигались в час по чайной ложке. Так вот надвигались на две с половиной ложки за два часа тридцать пять минут. Измучились. Когда путь открылся, пытались понять, что это было, но, какие же всё-таки гады эти французы! Ни тебе разбитых, искореженных машин, ни трупов, ни, хотя бы, лужи крови — результатов аварии! Ничего! А за что страдали?! До дому потом доехали быстро, но осадок остался. Неприятный. От неудовлетворённого любопытства... 

Концерт в Касселе. Света Кац процитировала маму: «Жениться надо на умной, чтобы, в случае чего, легко развестись... А жить и с дурой можно!» По-моему — хорошо!
 
На прошлых гастролях мы тоже жили у Синицыных в комнате с двумя попугаями. Попугаи, чего-то пели, лопотали и мешали спать. Тогда Кинер снял с себя рубашку и накрыл ей клетку. Утром один попугай сдох, а другой забился в угол клетки и не чирикал. Несколько слов о Борисе: это до чего же человек не любит, когда другие поют!

​

Однажды Маркс и Энгельс путешествовали по Германии в поисках пролетариата. Остановились они в маленькой гостинице. Энгельс пошёл в туалет, а Маркс в это время взял да и дописал «Капитал». Стучится он к Фридриху в сортир — хочет поделиться с другом радостью, а тот ему: «Карл, ... я!» На утро друзья уехали — дальше отправились пролетариат искать. А городок так и назвали — Карлсруэ... И всё-таки в устах Кинера даже название этого симпатичного городка звучит, как-то неприлично!